Купец елисеев и ректор васильев. Наш друг григорий елисеев. Необратимый семейный конфликт

Уже в советское время из какого бы города ни приезжали в Москву и Ленинград гости, непременно заглядывали они в Елисеевские гастрономы, что стояли незыблемо на улице Горького и на Невском проспекте. Ибо это были эталоны качества, образцы вкуса. Сегодня уж и власть дважды сменилась, а эталоны стоят себе. История елисеевского дома началась с одного застолья у графа Шереметьева.
Пиры в его имении под Ярославлем шли что ни день, уж не знал граф, чем и удивить гостей. Но однажды к столу подали свежую землянику, да такую крупную, что гости просто обомлели, стали нахваливать хозяина, расспрашивать. Шереметьев приказал позвать садовника. Им оказался Петр Елисеев.
— Удивил, брат, проси, чего хочешь! — был щедр граф.
Что может попросить у барина крепостной? Вольную. Человек слова — Шереметьев — вольную дал.
И вот к лету того же года пришел в Петербург ярославский мужичок и стал торговать с лотка. Видать, не только был земляничных дел мастер. Вскоре у Полицейского моста поставил лавку, назвав «Елисеевской». А в 1818 году он уже имел и магазин, и склады прямо в здании Петербургской таможни.
Петр Елисеев ведал, чем прибыльнее торговать на Руси. Вином — ибо «питие есть веселие Руси». С его приходом в винную торговлю жить стало намного веселее. Партии вин везлись из-за границы. В 1825 г. Петр Елисеев скончался, но так умело поставил он дело, что наследникам ничего не оставалось, как добавлять нули к капиталу. Особо тут преуспел брат Григорий. Вскоре был учрежден торговый дом «Братья Елисеевы» с капиталом 8 млн. рублей, суммой грандиозной по тем временам.

По всей России строились винные подвалы Елисеевых для хранения «божественного нектара». Только в Петербурге (Биржевая линия, 12/14) подвалы занимали 5 квадратных километров. Аппетит, как известно, приходит во время еды. В России пошла мода на вино «Мадейра», и Елисеевы тут же купили обширные склады на острове Мадейра. Потом в сферу их интересов попал французский город Бордо, потому что мода изменчива, и Россия с «Мадейры» перешла на «Бордо».

Чтобы не тратиться на перевозки, попутно основали свой флот — три быстроходных корабля (ибо, когда у русского человека «трубы горят», нужна особая скорость). О размахе деятельности торгового дома Елисеевых говорит такой факт: с 1858 по 1877 годы Елисеевы скупали весь урожай винограда в главных винодельческих областях Европы. Знай наших! Наконец, отечество заметило своих пророков и расщедрилось: за «долголетнюю полезную торговлю» наградило Елисеевых правом изображать на своих товарах Государственный герб, что было равносильно званию «Поставщик Двора Его Императорского Величества». К тому времени «поставщик» только одних налогов платил в казну 11 миллионов.

Это было время, когда главенство в доме Елисеевых перешло к Григорию Григорьевичу, внуку первого Елисеева. Но богатство красят не только нули, но и легенды, а их вокруг братьев Елисеевых было немало.
На главной московской улице Тверской угол Козицкого переулка статс-секретарь Екатерины ІІ для своей жены Е.И. Козицкой выстроил особняк, один из лучших в Москве. После смерти Козицкой дом перешел к ее родственнице и зажил совершенно удивительной жизнью. Даже в стихах дом и его хозяйка воспеты были:
«Среди рассеянной Москвы,
При толпах виста и бостона,
При бальном лепете молвы Ты любишь игры Аполлона,
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений…»
Красиво, и стиль знакомый?.. Да, это Пушкин о Зинаиде Волконской, которая магнетически притягивала в свой салон вдохновенных служителей муз. Здесь внимали А. Мицкевичу. От ступеней этого дома родные и близкие проводили Марию Волконскую, бросившуюся за мужем-декабристом в Сибирь.

Когда же З. Волконская перебралась в Италию, ее особняк, более похожий на дворец, обрел новую хозяйку. Некая старая графиня, точная копия легендарной героини «Пиковой дамы», осела здесь с мечтою обрести покой. Но, похоже, покой ей только снился. Во дворце вслед за ней поселилось привидение. Ужас обуял слуг. Ночами в белом саване бродило привидение по этажам и ухало голосом старого филина. Прохожие, ночной порой пробегавшие по Тверской, тоже слышали звучащий откуда-то из-под крыши проклятого дома тоскливый вой и, крестясь, перебегали на другую сторону улицы, чтобы нечистая не попутала.

Полиция только руками разводила — «от бесу нету спасу». Пока не свершилось чудо: прижимистая графиня открыла ридикюль и извлекла пять рублей, помахав перед носом квартального. Купюра вмиг исчезла, а в ближайшую ночь появились у проклятого дома полицейские и пожарные, окружившие его плотным кольцом. И, конечно, на чердаке задержали шайку разбойников, которые изобрели привидение, чтобы освободить дом для своих нужд. Тут же была найдена и простыня, в которой главарь шайки изображал «белую даму». И хотя «призраки» были отменно выпороты, пиковая дама жить в меченом доме не захотела, и у него появился новый хозяин — Григорий Елисеев.

С тех пор тут стали твориться вещи совсем уж странные. Привезенный заграничный архитектор зашил дом тесом, что было для Москвы в новинку. На Тверской встал гигантский деревянный ящик, настолько плотный, что и щелочки не осталось. Сие тут же породило зуд любопытства. Находились смельчаки, которые, несмотря на охрану с собаками, проникали внутрь и вместо ясности вносили в умы москвичей только смуту: — Там индийская пагода возводится… Да нет, мавританский замок… И никакой не замок, а языческий храм Бахуса…
Самое забавное, что каждый из них был прав, в чем вскоре все убедились, когда в одну ночь леса были сняты.В тот день на Тверской засияли тысячами огней огромные зеркальные витрины. А за стеклами, как описывает очевидец В. Гиляровский: «…как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов, с голову ребенка каждый; необъятными, пудовыми кистями висят тропические бананы, а над всем этим блещут электрические звезды на батареях бутылок дорогих вин, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте…».

В зале гостей встречал Григорий Елисеев с «Владимиром» на шее и французским орденом «Почетного легиона» в петлице (не забыла Франция, кто весь ее урожай винограда превращал в золото).
Внутри магазина все поражало. Нижний этаж салона Волконской Елисеев слил с бельэтажем, создав простор елисеевским винам. Все потолки и стены покрывала лепнина в восточном стиле. На столах в окружении галантинов и причудливых желе подрагивали красные омары. Лангусты прятались в застывших соусах, взбитых, как облака. Вестфальские окорока, с откинутой плащом кожей, румянились розоватым салом. Жирные остендские устрицы, фигурно выложенные на слое снега, казалось, дышали. Там и тут янтарились осетровые
Но вот, шум и предвкушение желудочной неги покрыл архиерейский бас:
— Многолетие дому сему! Здравие и благополучие!
И хрусталь в люстрах зазвенел на манер тонких колокольцев…

Тонок был в торговом деле Елисеев. Словно маг, знал массу хитростей и уловок. Знал, что богатый человек покупать яства не пошлет штыря-подручного, сам приедет, пощупает, выберет. Значит, надо где-то кареты и коляски ставить. Учел Елисеев, что корзину или пакет дама в шиншиллах или кавалер в бобрах к запряжке не понесут. Значит, нужны швейцары с громовым голосом, чтобы кучеров звать.

Но главный секрет, которым владел Елисеев, состоял в том, что покупатели знали продавцов по имени-отчеству, ибо продавцы были почтенны, в возрасте.
— Иван Федорович, чем полакомите?
По возрасту — ровня покупателю. Не нынешние длинноногие девочки-пофигистки, занятые своим маникюром, а равный с равным. Всех помнил Иван Федорович, знал, кому подложить нежной, как сливочное масло, лососины, а кому омара, чудищем краснеющего у окна. Не на ножки должен заглядываться покупатель, а пускать слюну по другому поводу — от аппетитной еды — хозяину это выгодней.

И росла елисеевская прибыль. В подвалах уж места не хватало для товаров, а в банковских сейфах — для денежных поступлений. Пришлось такой же «храм Бахуса» в Петербурге возводить на Невском. Потом в Киеве объявился елисеевский управляющий и начал в каждый чиновничий карман нечто шуршащее совать «для знакомства». В Киеве это всегда любили, и карманы мастерили преогромные.

И, наконец, родилась простая и разумная идея: а не покрыть ли сетью елисеевских отменных магазинов города Америки, от Нью-Йорка до Филадельфии. Тем более, что прибывшие оттуда гонцы донесли: по ту сторону океана карманы «для знакомства» поменьше, чем на Невском или Хрещатике. Да тут негаданная беда заглянула в окна елисеевского торгового дома.

22 октября 1913 года правление Торгового товарищества «Братья Елисеевы» праздновало столетие торговой деятельности. Вечером в дом Дворянского собрания на юбилейный съезд съехались и сошлись более трех с половиной тысяч гостей. Юбиляр, «стройный блондин в безупречном фраке» Григорий Григорьевич Елисеев, обратился к присутствовавшим с речью: «На меня выпал счастливый жребий преступить столетие торговой деятельности рода Елисеевых, и я, прежде всего, с особой радостью должен обратить внимание на то, что отличительной чертой представителей этого рода была беззаветная преданность православной вере, русскому царю и своей родине...». А год спустя фирмы не стало.

Наступил 1914 год. Все было хорошо. Получено дворянское звание. Подрастали 5 сыновей. Фирма процветала. Григорию Григорьевичу уже за 50 лет, но он полон сил.

И надо же так случиться, что, будучи женатым, Елисеев влюбился в жену петербургского ювелира. Влюбился до невозможности. Пришел просить у жены согласия на развод, предлагая любые отступные деньги. Жена Мария Андреевна Дурдина была родом из состоятельной семьи владельца пивоваренных заводов и, видимо, очень любила своего мужа. И вот столкнулись два несгибаемых характера. Жена отказала наотрез: - Я свою любовь не продаю!
Пригрозила покончить с собой, что и сделала. Бросилась в Неву, ее спасли. Перерезала вены, опять спасли. И все же в конце концов повесилась на полотенцах.

В народе говорили, что она повесилась на собственной косе и виною тому было известие о том, что Григорий Елисеев вот уже полгода тайно сожительствовал с Верой Федоровной Васильевой, замужней молодой (на двадцать лет моложе Елисеева) дамой. А спустя три недели слух подтвердился, причем самым ужасным для семьи образом: 26 октября, меньше чем через месяц после похорон Марии Андреевны, Григорий Григорьевич обвенчался с только что получившей развод Верой Федоровной.

Это был даже не скандал. Это был взрыв. Дети моментально отказались от отца, покинули отчий дом и прервали с ним всякие отношения. Все, кроме младшей, четырнадцатилетней дочки Марии. Последнюю отец просто держал взаперти, а гулять выпускал только с солидной охраной, опасаясь того, что либо Маша сама от него убежит, либо ее выкрадут братья. Так оно и получилось.

В начале 1915 года братья разработали хитроумный план по похищению сестры из плена. В соответствии с ним, когда Маша с охранниками возвращалась в экипаже из гимназии домой, на них налетел неосторожный лихач. Охрана выскочила из экипажа для того, чтобы разобраться с виновником аварии. Пока шла разборка, из дверей дома напротив выбежали три молодца, подхватили под руки юную Марию Григорьевну и, занеся ее в дом, плотно закрыли за собой дверь. Когда на место происшествия явилась полиция, Маша через окно в присутствии предусмотрительно припасенного на этот случай адвоката заявила представителям власти: «Я сама убежала. Из-за мамы».

Спустя пару месяцев Григорий Григорьевич окончательно бросил фирму и уехал с молодой женой во Францию, откуда уже больше не возвращался вплоть до своей смерти в 1949 году.

Ни один из его сыновей так и не пошел по стопам отца.

Старший, Григорий Григорьевич, стал хирургом. После революции он не покинул Россию, за что и поплатился жизнью: после истории с убийством Кирова его вместе с братом Петром Григорьевичем, также оставшимся в России, в 1934 году сослали в Уфу, где в декабре 1937-го арестовали и, осудив по статьям 58-10 и 58-11 (контрреволюционная деятельность и агитация), оперативно расстреляли.

В России же осталась Мария Григорьевна. Она прожила долгую жизнь и скончалась в конце шестидесятых годов. Ее первый муж штабс-капитан Глеб Николаевич Андреев-Твердов был расстрелян большевиками как заложник во второй половине 1918 года.

Николай Григорьевич после революции уехал в Париж, где стал биржевым журналистом.

Наиболее удачно сложилась жизнь Сергея Григорьевича. Уже к 1917 году он был известным ученым-японоведом, дипломатом и приват-доцентом Петроградского университета. В 1920 году ему удалось на лодке переплыть из Питера в Финляндию, откуда он перебрался сначала во Францию, а потом и в США. Во Франции он преподавал японский язык в Сорбонне, а в Штатах получил должность профессора Гарварда. Сергей Григорьевич официально считается основателем американской школы японоведения и одним из ведущих японоведов мира. Умер он в 1975 году во Франции, где и похоронен рядом с отцом на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Один из его внуков, Вадим Сергеевич Елисеев, сейчас занимает во Франции пост главного хранителя художественных и исторических музеев Парижа.

Елисеев Григорий Григорьевич

Григорий Григорьевич Елисеев принадлежал к известной династии. Среди представителей этой фамилии встречались предприниматели, купцы и даже общественные деятели.

Родоначальником этого купеческого рода являлся Петр Елисеев, который был крепостным крестьянином и был приписан к деревне Новоселка Ярославской губернии, принадлежавшей графу Шереметеву. В начале своей карьеры Елисеев служил садовником в поместье.

Однажды зимой, когда в имении господина собрались многочисленные гости, он подал на стол каким-то чудом выращенную в это время года свежую землянику. Все присутствующие поразились. Расчувствовавшийся граф тут же под общий восторг подписал своему талантливому садовнику вольную и даже дал денег на открытие небольшой торговли.

Бывший крепостной садовник с женой, со своими сыновьями Сергеем, Григорием и Степаном оказался в Петербурге. Было это в 1813 году. Предприимчивый торговец приобрел лоток и, вновь положившись на интерес и нужду в экзотике, закупил мешок апельсинов и стал продавать их поштучно на Невском проспекте. Апельсины тогда были диковинным товаром. Расходились они в самом центре столицы очень быстро. Елисеев с сыновьями еле успевали наполнять свои лотки.

Дела шли хорошо. Причем товар Елисеевых настолько пришелся по вкусу, что понадобилось всего пять лет, чтобы Елисеев-старший перешел на оптовую торговлю. Им было арендовано крупное помещение в здании Петербургской таможни. В 1824 году, всего-то через 11 лет с приезда в столицу, удачливый делец купил целый дом на Биржевой линии. В этом здании был открыт солидный магазин колониальных товаров.

Петр Елисеев скончался в 1825 году. Во главе фирмы встала его вдова. Марья, энергичная, властная женщина, железной рукой правила делами. Ей удалось приумножить нажитые мужем капиталы. Три сына бывших крепостных крестьян – Сергей, Григорий и Степан – получили в наследство процветающую торговую империю.

В 1841 году Марья Гавриловна умерла, а за ней в 1858 году умер и старший брат Сергей. Во главе семейных дел остались Григорий и Степан. В 1857 году ими был учрежден Торговый дом «Братья Елисеевы». Капитал их дела был равен около восьми миллионов рублей. В то время это были грандиозные деньги.

Средний брат Григорий Петрович (1804–1892 годы) стоял у руля торговли. Он обладал коммерческим чутьем и поэтому сумел наладить поставки лучших товаров непосредственно от производителя. С этой целью он первым среди Елисеевых начал вести обширную переписку на иностранных языках с известными заграничными предпринимателями. Надо сказать, что решиться на поставки заграничных товаров было тогда непростой задачей, связанной со многими рисками. Широта размаха торговли Елисеева воодушевляла. Масштабы его сделок по тем временам были просто поразительными. Он закупал товары целыми кораблями. Кроме того, он не боялся приобретать помимо самых ходовых, популярных продуктов, новые или малознакомые российскому обществу. Он-то знал, что в странности, экзотичности товара может скрываться секрет его популярности, а следовательно, и успех его продажи. Все это позволило фирме наладить торговлю во многих главных провинциальных городах. Елисеевы снабжали рынок разнообразной гастрономией, винами, фруктами, чаем, кофе, прованским маслом и даже дорогими гаванскими сигарами.

Предприимчивые Елисеевы не останавливались на достигнутом. Мало было закупать товары в других странах, продукцию нужно было доставлять на родину. Сначала поставкой занимались сам поставщики, но в 1845 году елисеевская фирма приобрела в Голландии три специально оборудованных парусных судна: «Архангел Михаил», «Святой Николай», «Конкордия». Привозить товары в Россию на собственных кораблях было удобнее. Позднее фирма приобрела в собственность и один из лучших пароходов того времени – «Александр II». Но поскольку все эти суда успевали за год сделать только два рейса, Григорий Петрович стал арендовать подвалы и склады непосредственно на месте производства вина: в Бордо, Хересе, Опорто, на острове Мадейра. Во-первых, вино надежно сохранялось в этих складах до будущей навигации, а во-вторых, эти места могли служить удобными перевалочными пунктами для других товаров, закупаемых Елисеевыми.

Нужда в подобных складах была не только за границей. Для хранения постоянно поступающих из иностранных государств товаров необходимо было и в России иметь огромные правильно оборудованные помещения. С этой целью по всей России были построены хранилища. Только в Петербурге на Биржевой линии Елисеевы имели подвалы общей площадью около семи квадратных километров. Купцы ко всему имели очень грамотный подход – хранилища сооружались так, что за 125 лет своего существования они ни разу не подвергались затоплению грунтовыми водами или часто выходившей из берегов Невой. Строительство хранилищ заняло несколько лет. В результате фирма имела самые лучшие помещения такого рода во всей Российской империи. Современники таким образом описывали их: «Чтобы обойти все отделения подвалов и кладовых, вникнуть в детали разнообразных приспособлений, приноровленных к громадным ежедневным отправкам, к хранению разнообразных колониальных товаров, к воспитанию и розливу вина, недостаточно и дня. Это в своем роде маленький город с сильно бьющимся пульсом живой работы».

Масштаб деятельности фирмы был крайне велик. С 1858 по 1877 год Елисеевы ежегодно оптом скупали весь урожай винограда в лучших областях Европы. Их деятельность была направлена не только на развитие внутренней экономики, но и значительно расширяла торговые связи России на внешнем уровне. Елисеевы представляли интересы государства на международном уровне, и было очень кстати, что работа их фирмы была построена грамотно. Организация дела в Торговом доме «Братья Елисеевы» была безукоризненной. В зарубежных закупочных миссиях и в магазинных прилавках царил идеальный порядок.

К 1850-м годам фирма Елисеевых завоевала мировой авторитет. Такому размаху могли бы позавидовать современные предприниматели и бизнесмены. Многие известные торговые дома Франции, Испании, Португалии старались установить с нею прочные связи. Это происходило еще и потому, что российские предприниматели, в отличие от многих других, вели расчеты в основном наличными деньгами. Обилие предложений от зарубежных поставщиков позволяло Елисеевым строго отбирать товары, браковать неподходящие и требовать от заграничных домов вин лучших урожаев.

Григорий Петрович скупал в некоторых винодельческих провинциях Франции всю продукцию одного урожая. После этого он не выставлял вино на продажу, а выдерживал его в собственных подвалах. Затем поставлял их в Лондон, Нью-Йорк или в те же Бордо и Опорто. Для продажи Елисеев выбирал специальное время – когда вина определенных сортов и сроков выдержки становились за границей редкостью. Таким образом, Елисеев вывозил из европейских стран признанное высококачественное сырье, перерабатывал его в готовый продукт и с большой выгодой продавал его обратно в Европу. Это способствовало не только наращиванию капитала, но и приобретению мировой популярности и высокой репутации. Такая работа требовала решительности, смелости, трезвого расчета, готовности ждать и трудиться для достижения не моментального, а лучшего результата.

Кроме винодельческого направления, Елисеевы торговали маслом. В елисеевских подвалах хранилось прованское и оливковое масло. К нему применялся тот же принцип, что и к вину. Масло не просто закупалось, а потом перепродавалось, оно проходило дополнительную обработку. И все это, конечно, делалось ради получения продукта более высокого качества. Масло очищалось путем отстаивания в мраморных цистернах, что позволяло достичь более высокого качества продукции, чем при обычном фильтровании.

Но и это еще не все. Серьезной ветвью деятельности фирмы были кофе, чай, сыр и другие продукты. Особые помещения были выделены для кофейного и чайного отделений, хранения различных сортов сыра и сардин. Для того чтобы продавать эти гастрономические товары и вина, Григорий Петрович Елисеев выстроил в центре Петербурга на Невском проспекте огромный по тому времени гастроном.

За выдающийся вклад в экономику страны и развитие межнациональных связей Торговый дом «Братья Елисеевы» получил в 1874 году право изображать Государственный герб России на своих вывесках, этикетках и клеймах. В те времена это считалось подтверждением высокого качества, наподобие современных ГОСТов.

Расширение и укрупнение дела шло повсеместно. Только в Петербурге Торговый дом имел пять собственных магазинов. Они были выстроены в самых престижных районах города. Помимо торговли заграничным вином и различными деликатесами фирмой был сделан новый старт: Елисеевы выкупили завод «Новая Бавария», на котором был налажен выпуск множества сортов пива и безалкогольных напитков. Среди последних на «Новой Баварии» производили медовый и различные фруктовые напитки, русский квас. И здесь применялся высокий стандарт качества. Вода для производства напитков использовалась только родниковая, она поступала на завод по специальной водопроводной магистрали. Благодаря этому Елисеевых вновь ждал успех, и скоро высочайшее качество пивной и безалкогольной продукции завоевало симпатии потребителей. Фирме Елисеевых на треть стал принадлежать этот сегмент рынка.

Григорий Петрович Елисеев умер в 1892 году. Этот титан торгового предпринимательства оставался главным руководителем семейного бизнеса до последнего дня своей жизни. Двое его сыновей – Александр и Григорий еще при жизни отца принимали самое живое участие в семейном деле. Такое большое влияние в экономической жизни страны позволило Александру вскоре отойти от торговли и уйти в политику. Владеть фирмой стал его брат Григорий – достойный и, как получилось, последний продолжатель семейных традиций. Предприятие достигло наивысшего расцвета в годы, когда им руководил Григорий.

По воспоминаниям современников, это был «стройный блондин в безупречном фраке», элегантный, светлоглазый, с красивым лицом и безукоризненно светскими манерами, отличающийся тонким, острым умом, смекалкой и небывалой смелостью.

Первым делом Григорий реорганизовал фамильное предприятие. На базе семейного Торгового дома в 1896 году он учредил акционерное общество «Торговое товарищество «Братья Елисеевы» с основным капиталом в 3 млн рублей. Эта структура включала много элементов. В нее входили на паях как учредители, так и приглашенные ими лица (например, богатейший биржевик А.М. Кобылин). Таким способом в дело были привлечены огромные капиталы. Это не замедлило дать результаты – в первый год работы нового Торгового товарищества оборот возрос до 64 млн рублей. Для сравнения: этих денег было бы достаточно на то, чтобы на треть удовлетворить потребность российского флота в оснащении самыми дорогими военными машинами того времени – линкорами и тяжелыми крейсерами.

После успешной реорганизации предприятия Григорий Григорьевич приступил к осуществлению своей любимой идеи – созданию огромных и разнонаправленных гастрономов в столичных городах России. Гастроном, доставшийся ему в наследство от отца, был модернизирован. Помимо этого Григорием был открыт в 1904 году в Петербурге еще один магазин, также на Невском проспекте. Этот магазин стал центральным гастроном столицы, он имел даже свой собственный театральный зал на 480 мест. Дальше – больше. Елисеев реализовывал свою идею. За первым огромным гастрономом последовали магазины на Большом и Литейном проспектах. Всего только в столице было открыто семь торговых заведений, и все были крупными.

Но особое внимание Елисеева привлекало сооружение фирменного гастронома в Москве. Он купил знаменитый, сооруженный в конце XVIII века дом на Тверской. Елисеев нанял архитектора и команду строителей. По его приказу вокруг дома были сооружены строительные леса, причем архитектор «зашил весь дом тесом, что было для Москвы новинкой, и получился гигантский деревянный ящик, настолько плотный, что и щелочки не осталось». Эти плотные леса окружали стройку три года, и в среде горожан о ней были распространены разные небылицы. В 1903 году защитный слой теса был, наконец, снят. На глаза москвичам предстало поразительное зрелище, как писали газеты, «настоящий храм чревоугодия». Полностью перестроенное огромное здание сверкало зеркальными стеклами и модной вывеской «Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин».

Магазин был необычен не столько своим богатым блестящим убранством и комфортабельностью, сколько причудливыми сооружениями из различных, неведомых доселе в Москве товаров. Гиляровский описал день открытия магазина: «Горами поднимались заморские фрукты; как груда ядер высилась пирамида кокосовых орехов, с голову ребенка каждый; необъятными пудовыми кистями висели тропические бананы; перламутром отливали разноцветные обитатели морского царства – жители неведомых глубин, а над всем этим блистали электрические звезды на батареях бутылок, сверкая и отражаясь в глубоких зеркалах, вершины которых терялись в туманной высоте». Невозможно «на гроздьях винограда найти хотя бы одну обмякшую ягодку». Это был своеобразный манифест всей торговой истории елисеевского рода, центральное место в которой занимали иностранные, редкие, порой диковинные и даже экзотические товары. Это был пример того, как на основе привлечения иностранного материала можно развивать отечественную экономику. Важным моментом здесь являлось то, что торговое предприятие было полностью российским, без привлечения иностранных инвесторов.

Прочный успех Торгового дома Елисеевых позволял расширяться и дальше. Учитывая стабильность российской валюты, Григорий Григорьевич задумал создать сеть «американских» магазинов в США, похожую на сеть гастрономов в России. Это дело Григорий Елисеев хотел предложить своему старшему сыну, тоже Григорию Григорьевичу. В основу ложился первоначальный капитал – миллион рублей, который предполагалось потратить на первые организационные расходы. Однако сын отказался и впоследствии стал врачом-хирургом.

Расширяющаяся розничная торговля елисеевской фирмы требовала наличие большого и разнообразного вспомогательного хозяйства, поэтому помимо торговли фирма занималась доставкой, хранением, переработкой и даже собственным производством гастрономических товаров. Важное место в этом круговороте товаров занимала транспортировка. Одним из первых в России Г.Г. Елисеев обзавелся целым автопарком для перевозки грузов. Разнообразие деятельности Елисеева удивляет: он создал немало производственных предприятий: водочный завод и кондитерскую фабрику в Петербурге, колбасный завод в Москве, шоколадный, уксусный и масляный цехи.

Естественно, важно было подобрать людей, способных поддерживать на должном уровне все стадии производства и продажи товаров. Среди большого штата рабочих и служащих его фирмы было много различных специалистов, экспертов, а также людей редких и даже забытых профессий. Были у него и свои правоведы, бухгалтеры и ветеринарные врачи.

Помимо торговли у Елисеева были и другие увлечения. На юге России Григорием Григорьевичем были приобретены виноградники. В его имении в Екатеринославской губернии у него был конный завод, на котором разводились отличные рысаки, которые регулярно отмечались высшими наградами на всех российских выставках. Здесь же выращивалась знаменитая на юге семенная рожь «Елисеевка». В 1897 году Елисеев стал одним из учредителей первой российской автомобильной фабрики АО «Фрезе и К°».

Судьба предпринимателя складывалась удачно. У него была большая дружная семья: жена и пятеро взрослых сыновей, внуки. Однако в 50 лет ему внезапно пришлось испытать нешуточную страсть к молодой жене одного петербургского купца. Он просил у жены развода, причем не скупился на любые отступные, какие бы она ни потребовала. Для жены развод стал страшной драмой. Женщина осознавала, что предотвратить ничего она не сумеет, и это понимание привело ее к катастрофе. Она пыталась покончить с собой. К сожалению, на третий раз ей это удалось.

Спустя всего три недели после похорон супруги Елисеев обвенчался с возлюбленной. Это стало причиной решительного разрыва детей с отцом. Сыновья обвинили его в смерти матери. Елисеев вместе с молодой женой уехал в Париж.

Никто из его наследников не продолжил семейный бизнес. У Елисеевых, оставшихся после революции в России, судьбы в основном сложились трагически.

Благодаря своей предусмотрительности Григорий Елисеев вовремя перевел за границу свой капитал. Это позволило ему жить во Франции в достатке и комфорте. Коммерцией он больше не занимался, основное внимание уделял дому и саду. Он умер в 1949 году, прожив долгую и богатую событиями жизнь.